Вопрос, ответ

В. По какому критерию те или иные ошибочные суждения могут считаться модернистскими и немодернистскими?

О. Для ответа на этот вопрос мы и создали нашу Энциклопедию.

Модернизм – цельное мировоззрение, пытающееся морально оправдать и интеллектуально обосновать отсутствие веры в Бога, догматической веры по Никео-Цареградскому Символу веры. Отсюда свойство подавляющего числа модернистских тезисов – адогматизм.

У модернизма есть своя история. Исторически модернизм произошел из трех идеологических направлений:

1) приспособление религиозных воззрений к современному образу мыслей;

2) учение о том, что Бог имманентен человеку и что культурный прогресс человечества есть Откровение Бога;

3) вера в то, что цивилизация прогрессирует к Царству Божию.

У модернизма есть свои «отцы». Модернистские суждения в этом смысле – это суждения модернистов. Список отцов-лжеучителей — также в нашей Энциклопедии.

Наконец, у модернизма есть ряд своих, только ему свойственных направлений: экуменизм, «нравственный монизм». Если человек доказывает правильность экуменической деятельности – это по определению модернистское суждение.

В довершение всего надо помнить, что на одного убежденного и сознательного модерниста приходятся сотни бессознательно повторяющих суждения В.С. Соловьева, А.И. Осипова, о.А. Шмемана, даже не зная, кому эти суждения принадлежат и к какой системе взглядов относятся.

Надо смотреть: есть ли у человека модернистская система взглядов, иначе может оказаться, что он лишь случайно повторяет модернистские суждения.

В. По всему видно, что Вы испытываете вражду и неприязнь к о.И. Мейендорфу, например.

О. Когда мы прилагаем к деятелю или мнению определение «модернист», «модернизм», мы не обзываем его и не уничижаем.

Модернизм приобрел за последние 200 лет со времени своего возникновения определенный комплекс догматов, которые несовместимы с Православием. Иными словами, модернизм — это конкретное явление, и принадлежность к модернизму того или иного автора можно доказать.

Если кто-либо считает наименование модернистом для себя унизительным, то в его силах не быть модернистом, а исповедовать Православие.

В. Почему такие понятия как война, борьба… Вы – новые крестоносцы или просветители?

О. Термин «культурная война» (culture war) является на данный момент общепринятым, и в нем не содержится оттенка какой-то особой «кровожадности». Им описываются события XIX – XX вв., когда светские правительства и атеистическая общественность выступили против Христианской Церкви (см., например, в прекрасной книге: Culture Wars. Secular-Catholic Conflict in Nineteenth-Century Europe. ed. Christopher Clark and Wolfram Kaiser. Cambridge University Press, 2003). Хронологически первым был немецкий Kulturkampf – борьба против католицизма со стороны правительства Бисмарка за устранение Церкви с политической арены, из школ, прессы… То есть первыми этот термин употребили не христиане, а сознательные противники Христианства, и они ведут открытую войну против Церкви, в том числе и внутри Церкви.

В. В вашей энциклопедии модернистами названы люди, которым я обязан своим религиозным миросозерцанием. Благодаря Кьеркегору, Достоевскому я стал христианином, а вы их так…

О. Кьеркегор, Достоевский и ряд других авторов составляют ядро интеллигентского образования, начиная еще с Серебряного века. Уже тогда они входили в «джентльменский набор» ничтожеств типа Розанова, Франка, Бердяева.

Ваш круг чтения — в большей мере беда того времени, в которое мы живем, нежели ваш личный выбор или вина.

Такое образование не дает возможности не только познать учение Христа, узнать что-либо о Православии, или вообще какую-либо истину, пусть практическую или историческую. Образованный таким образом человек не способен постичь даже написанное самими этими авторами: Кьеркегором, Достоевским, Розановым или Франком, — просто потому, что написанное ими не имеет никакого отношения к истине и не содержит никакой полезной, или бесполезной, информации. Это следует не из какого-либо произвольного суждения об их творчестве, а из их собственных сочинений, где об этом говорится прямым текстом.

Единственным лекарством от этого невежества может служить Священное Писание, истолкованное Святыми Отцами Церкви: св. Иоанном Златоустом, св. Василием Великим и другими вселенски признанными Учителями Церкви.

В. Думается мне, что надо различать простых иудеев и иудеев «высоких», скатившихся в каббалистику, в политические игры и т.д. С первыми – не на богословском уровне, разумеется, а на уровне гуманистическом, человеческом, стоит сотрудничать. Тем более что сотрудничество это послужит своеобразной миссией, позволит, возможно, открыть кому-то глаза на истинную Веру.

То же самое, думаю, относится и к католикам и протестантам. Многие из них, я думаю, являются «добросовестно заблуждающимися», но никак не злодеями, жаждущими мирового господства.

О. Хорошее поведение, «простота» и искренность не служит оправданием даже для плохой работы, не говоря уже о вопросах религиозных. У Ивана Крылова мы встречаем крылатую фразу о плохих певцах: Они немножечко дерут, зато уж в рот спиртного не берут. Вас не устроит самая замечательная простота и искренность хирурга и водителя автомобиля, которые не умеют исполнять свои обязанности. А ведь в их случае речь идет об угрозе только жизни временной, а не вечной.

Если нельзя плохо петь, то нельзя и веровать в ложные положения. Различие лишь в том, что религия обнимает собой всего человека, будучи выше и важнее человека. Здесь необходимо веровать в Истину без всякой примеси лжи, и это единственно допустимый результат. Быть приблизительно правым в этой области – значит погибнуть, и погибнуть для жизни вечной!

С этой точки зрения следует смотреть на дружеское общение с иноверцами и еретиками. Оно станет совершенно невозможно, если держать, как положено, в памяти, что они находятся на грани погибели. Приятельское общение не может исполнять роль миссии, поскольку служит соблазном и для неверующих, и для православно верующих.

Как разъясняет каноническое право: чествующего субботу и соблюдающего покой в субботу вместо дня Воскресения, постящегося с иудеями, или празднующего вместе, или не гнушающегося дружбою их, клирика следует – лишать сана, а мирянина отлучать от Причастия. При этом человек, вступающий в такое общение с иудеями, отнюдь не обвиняется в единомыслии с иудеями или в переходе иудаизм. Матфей Властарь объясняет причину наказания таковым: Ибо хотя таковой и не утверждается в единомыслии с иудеями, если поступает так, но многим дает повод к соблазну и подозрение против себя, будто отдает честь иудейским обрядам… Правило подвергает такому наказанию не тех, которые живут по-иудейски, но тех, которые, не обращая внимания, живут беспечно и не удаляются от общения с иудеями.

В. Почему антимодернизм отвергает все богословские новшества именно последних полутора веков? Что особенного произошло 150 лет назад?

О. Православное вероучение несомненно отвергает все богословские новшества, к какой бы эпохе они ни относились. И антимодернизм этому не противоречит, как борьба против пропаганды магометанства не противоречит борьбе против унии с католиками.

Наш сайт возник, поскольку оказалось, что противостояние модернизму в Православной Церкви носит спорадический характер, в отличие, например, от антимагометанской или антисектантской миссии Русской Православной Церкви.

Исходная точка отсчета для истории модернизма находится не в сер. XIX в., а скорее, в начале XVI в., то есть совпадает с началом Нового времени.

Общепринятый взгляд на модернизм состоит в том, что его началом является 1799 г., когда Ф. Шлейермахер издает сочинение «О религии. Речи к культурным людям, презирающим религию». В России хронологически первым модернистом стал А.М. Бухарев (быв. архим. Феодор). Таким образом, 150 лет назад первые модернисты появляются в Русской Церкви.

В. Почему в качестве критерия истины избран именно владыка Феофан Полтавский? Чем он особенен, ведь он, кажется, даже не канонизован?

О. В создании Энциклопедии мы руководствуемся примером и сохранившимися указаниями приснопоминаемого архиеп. Феофана Полтавского (1872-1940), поскольку архиеп. Феофан как никто другой в XX столетии сознавал единство модернизма как антиправославного движения. Поэтому он разоблачал как «соловьевское» направление модернизма: о. С. Булгаков, о. П. Флоренский, Н.А. Бердяев,- так и «нравственный монизм» митр. Антония (Храповицкого) и митр. Сергия (Страгородского).

В наши дни мы продолжаем сталкиваться с пропагандой наследников этих модернистских течений: скажем, о. А. Шмемана как наследника пантеизма В.С. Соловьева, а А.И. Осипова как последователя «монизма» митр. Антония (Храповицкого).

Ученик архиеп. Феофана митр. Вениамин (Федченков) пишет:

Часто он говорил о профессорах духовных академий неодобрительно: обвинял их в либерализме, в увлечении Вл. Сер. Соловьевым. И, кажется, будто он делал и из них очень большие выписки, надеясь со временем привлечь их к ответственности, но этого он не дождался: революция раньше его распорядилась, закрыв и академии, и кафедры профессоров, и академические журналы. Много прекрасного говорил он: и отдельным лицам, и в проповедях (редко, особенно по вечерам, после ужина). Но слушала его (в темноте при свечах и лампадках) небольшая группа почитателей, человек 20-25.

К сожалению, нужно бы больше его в своё время спрашивать, а ответы его тотчас бы и записывать! Не ценили мы его достаточно. Не ценили и многое другое на Руси!

Митр. Вениамин продолжает:

Усвоив глубоко по святым отцам Православие (как никто, разве за исключением Еп. Феофана Затворника Вышенского), он очень чутко относился к богословствованию других писателей: Вл. Соловьёва, о. Флоренского, академических профессоров и др. И будучи в Академии, он скорбел, что в их мировоззрение вошло много не православного.

И Еп. Феофан начал для себя писать против них. Эти тетради так и назывались им в разговорах «Против профессоров». Он, вообще, считал их вольнодумцами, неправославными, не христианами. И всё мечтал о будущем Вселенском Соборе, когда он сможет выступить перед авторитетным церковным собранием и там изложить всё их нечестие. И он был уверен, что это время наступит. Увы! Он не дождался этого: умер. Но огромные обличительные труды его, вероятно, сохранились где-нибудь: и конечно, было бы глубоко интересны и авторитетны, особенно обоснование Святыми отцами.

Там мы увидели бы имена Влад. Соловьёва, Бердяева, о. Булгакова, о. Флоренского и многих-многих др.

Сюда же можно было бы включить и Митр. Антония (Храповицкого)… (митр. Вениамин (Федченков). Владыка. Записки об Архиепископе Феофане (Быстрове)

В. Почему проект назван миссионерским? Насколько я понимаю, миссионерство по своей сути – привлечение в Церковь людей из внешнего мира. А на сайте я увидел движение в обратном направлении: деятели Церкви объявляются не принадлежащими Церкви.

О. Миссия, как известно, бывает внешняя и внутренняя. Если внешняя имеет целью присоединение, скажем, старообрядцев, то внутренняя противостоит пропаганде раскола в среде членов Православной Церкви.

Очевидно, что модернистские идеи являются соблазнительными и распространяются среди православных. Этому проникновению в Церковь чуждых учений и должна противостоять внутренняя миссия. Ученик архиеп. Феофана архиеп. Аверкий (Таушев) призывал еще в конце 1950-х к усилению именно внутренней миссии.

Нам хотелось бы надеяться, что и те модернисты, которые открыто порвали с Православием, также найдут на нашем сайте доказательства и свидетельства того, что модернизм несовместим со Священным Писанием и Преданием.